Война ротмистра Тоота - Страница 39

— Неизвестные Отцы, — с болью и насмешкой повторил Гай Дэнн. — Неизвестные Стервецы. Так-то будет точнее.

Тоот заскрипел зубами и почувствовал, что багровеет.

— Да ты не ярись, ротмистр, — махнул здоровой рукой Дэнн. — Не ярись. Я ж тебе говорю: лесок вот. Пистолет на поясе. Один выстрел — и глядишь, ещё медальку дадут.

— Энц Дэнн, — едва сдерживаясь, процедил легионер, — не забывайтесь! Не надо меня провоцировать.

— А я тебя и не провоцирую. Я сам не знаю, как мне с тобой уживаться. Дочь моя — дурёха, в тебя втюрилась.

— Папа, — с упрёком всхлипнула Юна.

— Цыть! Время такое пришло, что всё честь по чести сказать пора, иначе б я с тобой, парень, и общаться не стал. Атр, кто, по-твоему, эти самые Неизвестные Отцы?

— Лучшие из лучших сынов Отечества, великодушные и мудрые, отринувшие низменную страсть к славе и богатству ради преданного беспрестанного служения стране и народу. Храбрецы, принявшие знамя из ослабших рук императора. Им, а не природному наследнику своему он доверил власть. И они, избранные и вдохновенные, понесли свою тяжкую ношу, своё бремя, чтобы вывести народ из бездны кровавого хаоса к светлому будущему.

— Ху-ух! — выдохнул Гай Дэнн. — Давай по порядку. Как ты себе это представляешь? Началась война. Император почувствовал, что не справляется, и разослал адъютантов по стране искать, на кого бы возложить регалии власти? Или бремя, как ты утверждаешь. И найденные великие люди к тому же поголовно оказались невероятными скромниками. Все как один, Атр. Подумай! Сам-то ты в это веришь?

— Не знаю, — сознался Тоот, представив себе императора Эрана XII Последнего — желчного мизантропа, окружившего себя сворой гончих псов и волкодавов, запрещавшего даже на официальных церемониях приближаться к нему ближе, чем на десять шагов. И это знатнейшим вельможам! Такой вряд ли пожелал бы разыскивать себе преемников по всей стране.

— Но ведь мы собственными глазами видели Манифест о передаче власти.

Тогда, в госпитале, их вывели на плац, зачитали Манифест, потом раздали его текст на руки всем офицерам, и никто даже не подумал, что отречение и передача власти могут быть фальшивкой. Разве возможна такая грандиозная фальшивка?! И позже казалось вполне естественным, что спустя месяц Эран XII умер от переутомления и тяжких забот.

— Откуда вам известно, что всё происходило не так? Может, это вам в Хонти мозги прочистили?

— В Хонти до моих мозгов никому дела не было. Я там камни таскал и противотанковые рвы копал. А тут нам всем содержимое черепушки прожаривают излучателями. Ты пойми, вокруг ложь. Всё, что ты видишь, — декорация ужасной, возможно, последней для Саракша трагедии. Есть ещё люди, которые понимают это. Понимают и пытаются что-то делать, потому что знать и бездействовать, соглашаться и идти, словно баран на убой, постыдно. Так-то, историк. Ткни кулаком в эти декорации — они провалятся. Подумай, кто автор той ужасной пьесы, в которой тебе отведена роль козла, ведущего стадо баранов?!

— Вы сеете крамолу, — слабо встрепенулся ротмистр.

— Сею. А чего мне бояться? Я уже много лет готов умереть, но хоть знаю, за что. А ты?

— За Отечество.

— Кто же угрожает этому Отечеству? Хонти? Пандея? Островная Империя? Выродки из-за Голубой Змеи? Островитян только и хватает, что пиратствовать у наших берегов, а все прочие сами до ужаса боятся повторения великой бойни. Но она повторится, Атр. Попомни мои слова. Потому что твои Неизвестные Отцы — стая алчных безмозглых преступников, дорвавшихся до власти, и они не могут править, заботясь о стране, о народе. Для сохранения власти им нужно устроить народу обильное кровопускание, чтобы вновь твердить о тяготах и лишениях, о необходимости отобрать у врага всё, что по нелепой случайности принадлежит соседям, а не им. И вся их таинственность — от трусости. Они боятся друг друга, а главное — боятся расплаты за свои действия. Вот это правда, ротмистр.

— Я не верю вам, — хмуро ответил Тоот. — Но, — он замялся, — я не скажу никому о ваших мыслях и ваших речах. Хотя в контрразведке уже интересуются вашей персоной, энц Дэнн. Думайте что хотите, но если я замечу в ваших поступках даже намёк на…

— Как я устал… — перебил его отец Юны. — Отключай мозги и делай, что предписывает Статут.

Они замолчали, долгими немигающими взглядами сверля друг друга.

— Ладно, — пробурчал Тоот. — Разболтались мы тут. Надо решать, как быть дальше.

— Домой ехать нельзя. Мэрская банда нас искать будет в первую очередь там. Скорее всего, уже ищет. Тем более, полиция у них на коротком поводке.

— Я тут местечко знаю, — подал голос Вал Грас. — Не ахти какое, но уж точно спокойное.

— Что за местечко?

— Бункерок один. Часть укрепрайона Торнаты. В него, вернее, не совсем в него, но очень рядом, ракета пришла. Так что всё землёй накрыло по самую крышу. А потом хонтийцы в тех местах стояли, им тот бункерок без нужды был, да и времени немного оказалось. Ваша, господин ротмистр, бригада их выбила. Орудийный этаж, конечно, раскурочен, но нижние, жилые, вполне сохранились.

— Откуда ты знаешь? — Ротмистр подозрительно глянул на своего механика-водителя.

— Да вот, как только вы про местечко спросили — и вспомнил, — уклончиво ответил воспитуемый.

— Хорошо, что вспомнил, но только не всю же оставшуюся жизнь в бункере прятаться.

— А кто его знает, сколько той жизни? — почесал затылок Вал Грас. — Кому-то, может, и всю…

— Нет, так не пойдёт. Тем паче, завтра утром мы должны быть на танковом заводе с документами. Или забыл?